"Джокер"
"Джокер" рассказывает нам о неприятном человечестве. В человеке живут деструктивные инстинкты и злая энергия. Она накапливается годами и рано или поздно выйдет из берегов, если культура не находит возможности постоянно сбрасывать деструкцию. Существуют исследования, доказывающие, например, что таким инструментом являются компьютерные игры-шутеры или порнография, позволяющие реализовывать свои донные желания в виртуальной пространстве, канализировать их из реальности в воображение.
Сюжет "Джокера" - реакция на переизбыток уникального, звездного, сверхяркого в общественном сознании. Массовая телевизионная культура воспроизводит постоянный запрос на сверхординарное, исключительное, выразительное. Наш мир - мир звезд, гонка за популярностью. "Джокер" кричит о том, что в этой гонке забыли о той стороне телевизионного экрана. Где царит чаще всего серость, заурядность, мусорность маленького массового человека, не способного на конкурентную борьбу, но массовой культурой взрастившего в себе бесплодную гипертрофированную амбициозность. Его (массового человека) бросок к уникальности оканчивается спонтанным восстанием донной мути, вряд ли мотивированным и осознанным желанием всеразрушения.
Восстание масс, объединенных насилием как своей единственной идентификацией. Насилие - что реальное в американском фильме, что историческое насилие в истории России, которое оправдывается, не становится национальной травмой, - может, как ни странно, крепко объединять массы. В статьях Марка Липовецкого о современной пьесе часто встречается эта мысль про современность: "Насилие возникает как общедоступное лекарство от психологического паралича".
Сюжет "Джокера" - реакция на переизбыток уникального, звездного, сверхяркого в общественном сознании. Массовая телевизионная культура воспроизводит постоянный запрос на сверхординарное, исключительное, выразительное. Наш мир - мир звезд, гонка за популярностью. "Джокер" кричит о том, что в этой гонке забыли о той стороне телевизионного экрана. Где царит чаще всего серость, заурядность, мусорность маленького массового человека, не способного на конкурентную борьбу, но массовой культурой взрастившего в себе бесплодную гипертрофированную амбициозность. Его (массового человека) бросок к уникальности оканчивается спонтанным восстанием донной мути, вряд ли мотивированным и осознанным желанием всеразрушения.
Восстание масс, объединенных насилием как своей единственной идентификацией. Насилие - что реальное в американском фильме, что историческое насилие в истории России, которое оправдывается, не становится национальной травмой, - может, как ни странно, крепко объединять массы. В статьях Марка Липовецкого о современной пьесе часто встречается эта мысль про современность: "Насилие возникает как общедоступное лекарство от психологического паралича".