Театр нечасто обращается к истории науки. У нас вообще слабо, в отличие от Запада, развит музейный сектор истории промышленности и науки. И этого позитивного знания в театре хочется все больше и больше. Познавательная функция театра очень востребована.
Блестящий научный и артистический комментарий к эпохе от знатока, историка Сергея Никитина-Римского. Гида отличает легкость и летающая походка, летучесть, беглость мысли, широта сопоставлений. В картину российско-немецких контактов удалось вписать даже приятеля Брехта Вальтера Беньямина и Александра Солженицына, интересовавшегося трейд-юнионизмом. Такая смычка рабочего класса, философских, социологических и художественных идей дает возможность не сгущать в мысли о прошлом только в теме репрессий. Увы, да, таков печальный конец утопии. Но спектакль как бы хочет сказать и другое: да, утопия скончалась, да, индустриализация была не вполне этически оправданной, но ведь была, сияла утопия, жил, кипел, бурлил рабочий класс, была возможность единства российского и немецкого пролетариата в труде. Вилли Кох, Франц Гайслер и Ганс Ольрих были советскими рабочими. Интернационализм работал! Красный вольфрам сиял, пробивая луч света в царстве тьмы!
И, вместе с тем, очевидны и артикулированы выводы: промышленный шпионаж советской разведки тормозил развитие советской науки, собственных разработок, сама возможность легко заимствовать не давала развиваться отечественной школе, обесценивала интеллектуальную собственность.
Это иммерсивный и партиципаторный спектакль: здесь роли раздаются зрителям, и только так, через присвоение материала, можно прочувствовать величие и трагизм эпохи, историю, прошедшую катком по жизни людей. Спектакль «Красный вольфрам», вернее, способ его организации дает, кроме всего, повод к размышлению над свойствами документального спектакля. Я даже проверил у организаторов: действительно, большинство материалов для работы было взято из архивов дел репрессированных. Как ни странно это осознавать, но судебные документы сохранили гораздо больше реальности и повседневности, нежели плакатные тексты газет и брошюр эпохи соцреализма. Реальные дела, документы следствия оказываются самой подробной и точной кардиограммой 1930х. Из них извлекается повседневность, а не из сфабрикованных медиа той эпохи. Мне кажется, это довольно важно зафиксировать для практики театральной документалистики сегодняшнего дня.
#КрасныйВольфрам
