Как ни страшны были первые серии, а пятая серия "Чернобыля" всех страшнее. Здесь воспроизводится механизм, как до беды доводят патернализм, авторитаризм, директивность, культ силы, насилие. Мир, устроенный по закону дедовщины, обречён. Дятлов не объясняет, Дятлов принуждает, воздействует страхом и мнимой самоуверенностью, унижает правом силы и мнимого же авторитета.
В поведенческой модели события виною оказывается этическая неодаренность начальства, тоталитаризм бытового существования.
Этическая одаренность признается не факультативным приложением к интеллигентскому темпераменту, а единственно возможным условием работы с опасными высокими технологиями. Модернизация науки не может не идти в ногу с модернизацией культуры. Дятлову не хватило культуры и этики, это именно то, что порождает сомнение. Сомнение в самоуверенности умной машины, которая оказывается неуправляемой стихией без человеческого гуманитарного участия. Тут надо вспомнить позицию Хайнера Мюллера о том, что в XXI веке машины стали реинкарнацией античного рока, новыми эриниями, орудиями возмездия.
Удивительно, как жанр производственной драмы, пытаясь уйти в сторону обличения верховной власти, на самом деле встаёт на позицию совершенно противоположную - в разговор о человеческом факторе, о требовательной необходимости этического саморазвития, о выращивании лично в тебе этического норматива - единственной ценности, которая может быть противопоставлена абсурду повседневности.
Сериал по своему энергетическому посылу становится близок к формуле Солженицына: "Не стоит село без праведника".
